Петр Павленко - Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
В конце коридора виден Сергей. В ожидании Булата он рассматривает выставленные здесь работы воспитанников. Под стеклянными колпаками и на стеллажах стоят модели различных кораблей, самодельные учебные приборы, макеты. На стенах развешаны картины и рисунки нахимовцев. За спиной Сергея возникает шум.
Мальчик оборачивается, видит приближающихся нахимовцев.
Заметив новичка с флотскими погонами, ребята задерживаются. Борис обходит вокруг Сергея, с любопытством оглядывает незнакомца.
— Североморец? — обращается он, наконец, к посторонившемуся Сергею.
— Североморец.
— А ты Сергея Столицына знаешь? Героя-сигнальщика с торпедного катера?
Сергей замялся, потом в его глазах мелькнули лукавые огоньки.
— Нет… не слыхал…
— Эх ты, а еще североморец! — язвительно усмехнулся Борис. — Да Столицына весь Северный флот знает. Я говорю, конечно, про настоящих моряков…
Ребята оживились. Послышались смешки.
Сергей отвернулся от Бориса.
— Столицын медалью Нахимова награжден, — сообщает новичку Снежков.
— Про него даже в газетах пишут, — добавляет Зайцев и протягивает Сергею «Пионерскую правду». — Вот, посмотри.
Приняв равнодушный вид, Сергей бегло просматривает заметку и возвращает газету.
— Не знаю, — говорит он, — не слыхал про такого…
— Ребята, да он не моряк! — насмешливо объявляет Зайцев.
Эти слова задевают Сергея.
— Ты моряк! — презрительно бросает он обидчику.
— А вот мы сейчас проверим, какой ты моряк! — загорается Борис.
— Проверяй!
— Закрой глаза! — командует Лавров. — Закрой, закрой! Не бойся!
Сергей закрыл глаза.
— А теперь скажи, сколько на твоем воротнике белых полосок?
— Три.
— Знает! Молодец! — подмигнул Борис засмеявшимся ребятам. — А что означают три белые полоски на голубом фоне?
— Ладно, не морочь голову, — отмахнулся Сергей, почуяв, что ему готовят ловушку.
Ребята смеются:
— Не знает! Вот тебе и моряк! Североморец!
Сергей смутился.
— А еще надел флотский воротник — гордость русского матроса! — с укором говорит Борис, тронув воротник Сергея.
Тот, потеряв выдержку, перехватывает руку Бориса, отбрасывает ее в сторону.
— Отойди!
— Ну, ты полегче! — рассердился Борис. — А то живо будешь сидеть на полу!
— Попробуй!
— Вот и попробую!
Борис хватает Сергея за руки. Тот вцепляется в Бориса.
— Батарея, к бою! — весело кричит Снежков, подзадоривая схватившихся ребят.
— Сдавайся! — предлагает Борис.
— Не сдаюсь! Начинай!
— Ты начинай!.. Гроза Ледовитого океана…
И вдруг раздается приглушенный возглас Снежкова:
— Полундра! Командир роты!
В конце коридора появляется Левашов.
Борис и Сергей отпускают друг друга, торопливо оправляют свои костюмы.
Все подтягиваются, замирают в положении «смирно».
Подходит Левашов, внимательно разглядывает смутившихся ребят.
— Это что же, североморец успел уже вас обидеть? — спрашивает офицер, строго посмотрев на Сергея.
— Нас не обидишь, товарищ капитан третьего ранга, — бойко отвечает Зайцев, — мы…
Левашов перебивает его:
— А как вы разговариваете с офицером? Устава не знаете?.. А на плечах погоны… Понятно, — заключает Левашов после паузы. — Это у вас так принято встречать новичков… Любезный обычай!.. Какая рота?
— Пятая, — отвечает за всех Борис.
— Почему вы здесь?
Ребята замялись, молчат.
— Отправляйтесь к себе! — приказывает офицер.
Мальчики делают четкий поворот и, на ходу строясь в пары, направляются к выходу. Сергей и Левашов остаются на месте, смотрят им вслед.
Сконфуженные ребята выходят на лестницу. Строй ломается.
На площадке Борис останавливается, достает из кармана конверт, на котором написано: «Северный флот. Сергею Столицыну», опускает письмо в почтовый ящик.
— Вот и познакомились с новым командиром! — уныло замечает Снежков. — Прелестно получилось!
— Верно я про него говорил? — спрашивает Марат.
— «Устава не знаете», — передразнивает офицера Зайцев. — Чиновник!
— Сухопутный моряк! — добавляет Снежков. — Канцелярия!..
— Чернильная душа! — презрительно бросает Лавров.
И словно споря с мальчиками, слышен голос контр-адмирала:
— Настоящая морская душа. Черноморец. Громил немцев под Севастополем… Повезло вашему парню с воспитателем.
Контр-адмирал говорит это Булату, с которым дружески беседует в своем кабинете. Он поднимается с кресла. Булат тоже встает.
— Кстати, мичман, дайте мне совет. Ищу я хорошего боцмана. Нет ли у вас подходящего человека?
Булат подумал.
— Трудное дело, товарищ адмирал. Ведь вам нужен человек особенный. По всем статьям крепкий, чтоб его, извините, ваши воробьи не заклевали.
— Вот, вот, мичман, правильно!
— Опять же человек он должен быть душевный, с подходом. Чтоб своего добиться без крика… Да, трудное дело. — Булат снова задумался. — Есть у нас, конечно, такие люди на кораблях, да кто же с боевого корабля захочет уйти?
Контр-адмирал испытующе посмотрел на Булата.
— Тут нужен такой человек, чтобы пошел ко мне с охотой…
Булат безнадежно махнул рукой.
— А таких и не ищите, товарищ адмирал… Я вот что вам посоветую. — Он понизил голос и хитро прищурил глаза. — Вы приглядите себе подходящего человечка, а потом приказом его — бац! И к себе… Поломается, поломается, а потом, глядишь, и войдет во вкус.
Довольный своей выдумкой, Булат улыбнулся.
— Ну спасибо, Иван Дмитриевич, спасибо за совет, — рассмеялся контр-адмирал и протянул мичману руку.
Комната старшины пятой роты. Старшина Коркин, крепкий молодой парень в ладно пригнанной форме, внимательно и придирчиво осматривает Сергея. Мальчик уже переодет в форму воспитанника Нахимовского училища и послушно поворачивается перед Коркиным.
— Заметили, что за вид? — строго спрашивает старшина мальчика и тут же наказывает: — И в другом виде на глаза мне не попадаться… Понятно?
— Понятно, товарищ старшина. Разрешите спросить?
— Спрашивайте.
Сергей показал на белые полоски своего воротника.
— Что означают эти три полоски?
— Три полоски на голубом фоне — память о трех величайших сражениях русского флота.
— Вот что? — удивился Сергей. — А я не знал.
— Обязаны знать, воспитанник Столицын, — назидательно говорит Коркин.
— А какие это сражения?
Старшина замялся.
— Гм… в свое время узнаете. Вы вот лучше запомните насчет вида. Понятно?
— Так точно, понятно.
— И чтоб в карманах не таскать всякие там разные неположенные предметы. Наверное, уже загрузились?..
Сергей достал из кармана носовой платок, карандашик, небольшой шнурок, колодку с медалями.
Увидев в руках мальчика медали, Коркин на какой-то миг утратил начальственный вид. Затем он снова напустил на себя строгость.
— А медали почему в кармане?.. Положено носить на груди.
— Отличником стану, тогда и буду носить, — лукаво улыбнувшись, ответил Сергей.
— Приколите, — приказал Коркин, — и учитесь, как обязывает награда. Понятно?..
Сергей молчит.
Класс. Идет урок. За столом — преподаватель русского языка. Беседуя, он перебирает тетрадки, некоторые из них перелистывает.
— Каждый из вас писал о родном селе или городе, — говорит преподаватель, — а все вместе написали о нашей Родине. Севастополь и Комсомольск-на-Амуре, волжское село Иваново и грузинский городок Телави, украинская деревня Грушевка и Ленинград… Вот так и складывается в нашем сердце образ любимой Отчизны… «Из любви к родному дому, родному краю растет и наша великая любовь ко всей советской земле…» Об этом написал воспитанник Кожевников. «Я горжусь моей Волгой», пишет воспитанник Соколов. «На Волге бушевали народные восстания Разина и Пугачева. Здесь родились Ленин, Горький, Чкалов. В смертельной схватке за Сталинград родилась на Волге наша победа…»
Федя Снежков нетерпеливо поднимает руку, просит дать ему слово.
— Конечно, — жалостным тоном начинает мальчик, — можно красиво написать, если ты родился в знаменитом месте. А я родился в Ольгино… Просто дачное место. Березы да елки. Больше как на «тройку» тут и не напишешь!
— Разрешите? — поднимается Зайцев. — По-моему, не важно, где родился. Самое главное — ты советский гражданин! — Приняв артистическую позу, Зайцев декламирует:
Читайте,
завидуйте,
я —
гражданин
Советского Союза…
Верно сказал Маяковский? Верно! Жалко только, что я про это не написал. Разрешите спросить, сколько вы мне поставили?
